Как стать писателем-1
Да, опыт показывает, что умельцы языка абсолютнейшие импотенты, когда касается дело создания главного, чем сильна литература, – образов!
Ладно, о языке придется сказать еще, ибо ему придается значение не просто огромное, как он того заслуживает, а просто космическое, что все-таки перебор. Как-то в последнее время несколько раз попадалась ссылка на авторитет школьного учителя, который не принял какое-то сочинение современных писателей… А, собственно, почему мы должны слушаться школьного учителя? Литературный язык делают такие, как мы, а школьный учитель, как попка, повторяет малышне то, что устаканилось, выжило, уцелело от нашего словотворчества. Более регрессивной фигуры для новотворчества, чем школьный учитель, нельзя и представить, потому брать его сентенции за авторитет – извините…
Вообще можно бы, конечно, отгавкнуться чем-то вроде: писатель N вяжет крючком золотое шитье, а я клепаю танки. Или трактора, если кому-то танки не нравятся. И моим читателям плевать, что на броне видны следы от кувалды. У ажурно вышитой салфетки и у трактора – разное назначение, потому к их отделке – разные требования. Это тоже довод, но неполный. Упрощающий. Все гораздо сложнее. Но остановиться на этом надо, так как хорошо подобранные доводы, да еще по-барски сказанные снисходительно и высокомерно, могут вызвать у начинающего писателя комплекс вины и послать его в болото, хотя совсем рядом есть твердая почва.
Когда человек находит у какого-то писателя ляп, то этим прежде всего хвалит себя: какой я грамотный! Когда морщит нос и заявляет, что такого-то не читает из-за обилия корявых фраз, то этим громко кричит, что вот я какой изысканный, тонкий, чувствующий прекрасное, замечательный, умный, гениальный, красивый, и вообще, все вы – тупое быдло, годны только на то, чтобы целовать меня в то место, где спина теряет свое благородное название. На самом же деле филигранный язык – это виртуозная игра на одной струне. Можно восхищаться таким скрипачом: как играет, как играет! На одной струне, а как играет! Но у скрипки не случайно четыре струны.
