Семиотика-3
По крайней мере можно было бы дать свободу критике (не являющейся наукой и не претендующей на этот статус) с тем, чтобы она раскрыла нам смысл, который современный человек способен придать произведениям прошлого. Неужели же можно поверить, что Расин затрагивает нас "сам по себе", силой одних только буквальных значений своего текста? Скажите серьезно, какое может быть нам дело до театра "неистовых и целомудренных страстей"? Что может сказать нашему современнику выражение "гордый и благородный владыка"? 55 Вот уж поистине странный язык! Нам говорят о "мужественном" герое, но при этом не допускают ни малейшего намека на его пол; попав в контекст какой-нибудь пародии, подобное выражение вызвало бы смех; так, впрочем, и происходит, когда мы встречаем его в "Письме Софокла к Расину", сочиненном Жизелью, подругой Альбертины, во время подготовки к выпускному экзамену ("этим характерам свойственна мужественность") 56. Впрочем, чем же и занимались Жизель и Андре, как не старой критикой, когда, в связи с тем же Расином, они рассуждали о "трагическом жанре", об "интриге" (вот они - "законы жанра"), о "хорошо построенных характерах" (а вот и "требования психологической связности"), замечая попутно, что "Гофолия" - это вовсе не "любовная трагедия" (сходным образом нам указывают, что "Андромаха" - это вовсе не патриотическая драма), и т. п.57 Критический словарь, от имени которого нам
55 Picard R., op. cit., p. 34, 32.
56 Proust М. A la Recherche du temps perdu. P.: Pleiade, I, p. 912.
57 Piсard R., op. cit., p. 30. Я, конечно, никогда не делал из "Андромахи" патриотической драмы; подобные жанровые определения меня отнюдь не занимали (что и послужило поводом для упреков в мой адрес). Я говорил лишь о фигуре Отца в "Андромахе" - не более того.
343
предъявляют упреки, оказывается словарем барышни, готовившейся к выпускным экзаменам три четверти века тому назад. Между тем с тех пор мы познакомились с Марксом, Фрейдом, с Ницше. Позже Люсьен Февр и Мерло-Понти заявили о нашем праве постоянно переделывать историю истории, историю философии таким образом, чтобы объект прошлого оставался при этом целостным объектом.
