Как стать писателем-2
Из грамотных абсолютное большинство читало, шевеля губами и водя пальцем по строчкам. Из оставшихся кто-то умел даже «писать книжки», это само по себе казалось чудом и вызывало почтение. Среди этого десятка пишущих нетрудно быть чемпионом!
Сейчас же в России населения в два-три раза (не считал) больше, грамотные все, и – о ужас! – почти все пишут стихи, рассказы, повести, романы. Чтобы убедиться, достаточно заглянуть в Интернет, где рассказы, повести, романы, можно «печатать» бесплатно. Среди этих миллионов пишущих, естественно, куда более жестокая схватка за первенство, чем во времена Бунина среди десятка литераторов. Да и понятно, что даже в спорте среди миллионов рвущихся в чемпионы проще отыскать рекордсменов, чем в одном десятке.
Кстати, о спорте. Я прекрасно помню чемпионов мира в супертяжелом весе, что поднимали штангу с неслыханным весом – теперь этот вес легко берут даже не мастера, а перворазрядники. И не в супертяжелом, а в среднем. Кто смотрел соревнования по гимнастике, фигурному катанию и прочем-прочем раньше и смотрит сейчас, сразу скажет, насколько даже не возрос, а взлетел уровень исполнения. Но почему-то кощунственно сказать правду, что так же… или хотя бы просто приподнялся и уровень написания художественных текстов!
Да что там спорт: как во времена Бунина ездили в каретах и как сейчас в автомобилях? Примерно тот же разрыв и в литературе. В смысле настолько же современная техника письма ушла вперед от времен Бунина, как автомобилестроение от каретостроения.
Другое время, другие требования…
Более того, замахнемся на еще большее кощунство. Вот раскрываю прекрасную повесть, даже роман, «Мастер и Маргарита». Сразу же натыкаюсь на «…И сейчас же с площадки сада под колонны на балкон двое легионеров ввели и поставили перед креслом прокуратора человека лет двадцати семи. Этот человек был одет в старенький и разорванный голубой хитон. Голова его была прикрыта белой повязкой с ремешком вокруг лба, а руки связаны за спиной. Под левым глазом у человека был большой синяк…»
Конечно же, «был», «была», «его» – сорняки, которые автор то ли забыл выполоть, то ли не успел, так как уже в то время был серьезно болен.
Первая фраза представляет собой длиннейшую гусеницу.
